На фоне "Первого возвращения" название "В Царском Селе" можно осмыслить как обреченность продолжать "навсегда исчерпанную тему". В этой ситуации поэт очень четко осознает, что его личная установка на неповторимость с неизбежностью натолкнется на невозможность не повториться.
В этой диалектике пространственные реалии потому сохраняются в слове, что они уже были словом и много раз переходили из словесной реальности в жизненную. На этом фоне развертываются любовные переживания первого стихотворения. Суть переживания - несчастливая и мучительная любовь, наиболее универсальная ситуация в раннем и позднем ахматовском творчестве. Эта ситуация достаточно общая для поэзии рубежа веков, поэтому необходимо понять ее значение в данном поэтическом контексте. Особенность Ахматовой в том, что язык любви был наиболее адекватен для постижения времени (И. Бродский), ведь это не просто мука, но мука, переживаемая вновь и вновь. А. Ахматова, возвращая муку, переживает и освобождение от нее. Главное в переживании, которое здесь воссоздано, - отторжение лирической иронии героя (что и позволило В.В. Виноградову говорить о семантической двойственности произведения). Пожалуй, именно здесь это происходит впервые у Ахматовой, причем это не просто освобождение от любви, но и от притяжения вещей, связанных с чувством.
По аллее проводят лошадок.
Длинны волны расчесанных грив.
О, пленительный город загадок,
Я печальна, тебя полюбив.
Странно вспомнить: душа тосковала,
Задыхалась в предсмертном бреду.
А теперь я игрушечной стала,
Как мой розовый друг какаду.
Грудь предчувствием боли не сжата,
Если хочешь, в глаза погляди.
Не люблю только час пред закатом,
Ветер с моря и слово "уйди".
Вещность, "игрушечность" имеет еще один важный смысловой оттенок. Тема игрушечности тесно связана с уничтожением: на грани уничтожения оказывается лирическая героиня.
Итог этого стихотворения - рождение слова. И в буквальном смысле ("слово "уйди"), и в смысле поэтическом. Ведь последние две строки - четкая характеристика прошлого, отобранные внешние реалии. Освобождение от любовных переживаний в этом стихотворении происходит в слове и для слова, а также для обретения поэтической памяти, постижения течения времени.
Тема памяти порождает тему двойничества - во всем цикле. Герои всех трех стихотворений цикла могут быть рассмотрены как двойники.
Во втором стихотворении тема двойничества звучит уже явно. Здесь ее начало для всей ахматовской поэзии, и появление этой темы диктуется особым взглядом на время. По мере постижения бега времени все сильнее осознаются изменения, которые вносит он не только в окружающий мир, но и в личность самого поэта. Так возникает раздвоение: "я" в прошлом и "я" в настоящем связаны, как портрет и оригинал. По сути, тема портрета - это ипостась темы двойничества, и взаимоотношения портрета и оригинала у Ахматовой определяются бегом времени.
...А там мой мраморный двойник,
Поверженный под старым кленом,
Озерным водам отдал лик,
Внимает шорохам зеленым.
И моют светлые дожди
Его запекшуюся рану...
Холодный, белый, подожди,
Я тоже мраморною стану.
Этот портрет - зеркало, в котором можно видеть грядущее, портрет-гадание, портрет-пророчество, которое сбывается так же неотвратимо, как неотвратим бег времени. Отсюда неизбежность того, о чем говорится в "Эпических мотивах":
Как в зеркало, глядела я тревожно
На серый холст, и с каждою неделей
Все горше и страннее было сходство
Мое с моим изображеньем новым.
Вообще у Ахматовой портрет продолжает жить и меняться уже без оригинала ("Как человек умирает, / Изменяются его портреты").
В цикле "В Царском Селе" двойник - мраморный, то есть статуя. В стихотворении - встречное движение героини и двойника: статуя "внимает шорохам зеленым", а человек может стать статуей. ("...Я тоже мраморною стану").
Интересно, что оживление статуи сопутствует ее умиранию и разрушению (статуя упала). О своей грядущей гибели говорит и лирическая героиня. Эти два процесса происходят не порознь, а одновременно, главный закон бега времени - единосущность гибели и возрождения.
Сближение лирической героини (она же - поэт) и статуи подготавливает в третьем стихотворении появление Пушкина - личности, чья гибель обернулась возрождением на все времена. Характерно, что слово поэта появляется в цикле раньше, чем сам поэт, ведь второе стихотворение явно аллюзивно по отношению к пушкинскому "Урну с водой уронив, об утес ее дева разбила...". Дело не только в общности темы, важна ее трактовка: у обоих статуя одновременно и мертвая, и живая ("Дева, над вечной струей, вечно печально сидит").
"...Озерным водам отдал лик, / Внимает шорохам зеленым"). Но у Пушкина остановлено мгновение, речь идет о живой деве, и восклицание "чудо!" в следующей строке вызвано именно тем, что схвачен момент, когда живое стало неживым и погрузилось в вечность. У Ахматовой же этот переход - уже не чудо и миг, а способ существования ("...А там мой мраморный двойник..."). Кроме того, здесь разная временная ситуация. У Пушкина показан миг перехода живого в неживое, в вечность, и чудо этого перехода. У Ахматовой, наоборот, вечность существует изначально, двойник уже мраморный, и канувшее в вечность мгновение извлекается из нее и восстанавливается. По сути, это стихотворение - ответ на вопрос, что стало с пушкинской статуей в беге времени: статуя воскрешается в поэтическом слове.
Поэтому "мраморный двойник" - прежде всего воплощение памяти, то есть памятник. Памятники в ахматовском творчестве - довольно частое явление, и возникают они, как правило, на грани жизни и смерти, в единении судеб поэта и времени, на самых мучительных моментах временного разлома (ранний и поздний циклы "Три стихотворения", Пятая из "Северных элегий", "Реквием").
В контексте цикла значение стихотворения определяется его срединным положением, посреднической функцией между "я" поэта и Пушкиным. Так весь пространственный комплекс этого стихотворения повторяется в третьем ("...Озерным водам отдал лик" - "...У озерных грустил берегов..."; "Внимает шорохам зеленым"; "...Иглы сосен густо и колко...").
Живое прошлое и является героем третьего стихотворения. Пушкин здесь - вершинное олицетворение прошлого, он воплотил его в слове. Образ Пушкина в этом стихотворении двоится. С одной стороны, он удален во времени и в пространстве ("И столетие мы лелеем / Еле слышный шелест шагов"). А с другой - максимально приближен через вещные и обыденные детали ("Здесь лежала его треуголка..,"). То есть Пушкин для Ахматовой - действительно идеальная перспектива, нечто безусловно близкое и в то же время бесконечно удаленное, постоянно воплощающееся, но до конца невоплотимое. С появлением Пушкина время движется вспять, от будущего к прошлому. При этом о мертвом поэте говорится как о живом: "...Еле слышный шелест шагов" доносится через столетие.
Таким образом, пространство первого четверостишия - это пространство прошлого. Однако реалии пространства во втором четверостишии - не только приметы Царского Села. Все эти реалии пережили ряд культурных эпох, и потому они вне временны и универсальны. Так создается некий пространственный контекст, общий и Пушкину, и поэту, и статуе.
На этом фоне можно более полно осмыслить концовку цикла: "Здесь лежала его треуголка / И растрепанный том Парни". Слово "здесь" включает в себя очень многое: это место, где развертываются любовные переживания героини, где она пророчит о будущем и где живо глубокое прошлое - Пушкин. По тем аллеям, по которым сейчас "проводят лошадок", - "смуглый отрок бродил", и в тех местах, где "душа тосковала, / Задыхалась в предсмертном бреду", - "...лежала его треуголка / И растрепанный том Парни". Все существует одновременно здесь, в Царском Селе (оттого и такое название). Поэтому, встав на это место, можно почувствовать себя во всех трех временах.
Как уже было сказано, именно пушкинское слово, воссозданное во втором стихотворении, способствует появлению живого Пушкина в третьем. Поэт, появляющийся вслед за своим словом, - эта ситуация будет довольно часто повторяться у Ахматовой (блоковский цикл, "Поэма без героя" и др.), отражая первичность слова по отношению к реальности, его магическую власть над нею.
Но главное: воссоздание облика поэта и его живого слова переплетается с биографией другого поэта и с его словом. Процесс этот воплощен уже в первом слове третьего стихотворения - "смуглый". Эпитет ассоциируется и с портретом Пушкина, и с восточным происхождением самой Ахматовой, и одновременно с цветом кожи ее Музы. Последняя ассоциация вводит в мировой культурный контекст: "И щеки, опаленные пожаром, / Уже людей путают смуглотой", - скажет о себе Ахматова в позднем стихотворении. То же самое было с Данте, чью смуглость современники связывали с адским пламенем. В этой точке сходства (Данте - Пушкин - Ахматова) уже начало судьбы, приводящей к "Реквиему", местом действия которого становится Ад, и запрограммировавшей выход из этого Ада. В этой связи не случаен "растрепанный том Парни" в конце.
Подобно тому, как Пушкин и Данте были значимы для Ахматовой, так Пушкину были дороги Данте, Парни. И Ахматова выстраивает эту линию предопределения с самого начала, потому что ей "ведомы начала и концы".
Умеет ли ребенок работать с текстом? Нужно ли ему это? Как часто мы задаем эти вопросы на уроках литературы. И получаем ответ: “Да, нужно”. Как научиться работать так, чтобы было интересно и полезно всем и учителю, и ученику. Я предлагаю урок литературы по программе Т.А. Курдюмовой 5-й класс. Урок открытия новых знаний. Анализ стихотворения А.Ахматовой “В Царском Селе” построен с использованием технологии формирования правильного типа читательской деятельности. Цель анализа – читательское освоение литературного произведения, создание его читательской интерпретации, корректировка авторским смыслом, обучение выразительному чтению. Это один из приемов обучения работы с текстом. Умение работать с текстом помогает ребенку в овладении всеми учебными предметами; формирует положительное отношение к чтению, к познавательной деятельности; развивает устную речь; учит слышать других людей, внимательнее относиться к себе. Работа над пониманием текста увлекает не только ученика, но и педагога. Результат обучения зависит от систематичности и последовательности в работе.
Цели урока:
Обучающая:
Развивающая:
Оборудование:
– Выберите цвет (карточку), который соответствует вашему настроению и прикрепите на доску.
– А вы любите свой поселок?
– У вас, наверное, есть свои любимые места?
Поэтому, я думаю, вам интересно будет познакомиться с этими стихами. И предлагаю вам небольшую разминку.
“Листы контроля ”. Задание №1.
1. Отметьте в + или – строки, которые можно назвать стихотворными.
День пестрый, то ярко солнце светит, то снег летит. Ночь тихая, лунная, прихватит мороз. (М.Пришвин)
Чертовищи, Чертовищи, речка мелкая течет. Пена белая черемухи вдоль берега плывет.
(Н.Малкова)
Вечно тобою хочу любоваться, милая сердцу земля. Воздух такой, что нельзя надышаться – всюду леса и поля. (С.Белов)
-Сверьте с ключом на доске.
Если есть ошибки: как вы узнали стихи? (рифма, ритм.)
2 . Соберите из слов предложение – стихи. Узнайте автора .
День, мороз, чудесный, солнце
– Кто из вас сам сочинял стихи?
– Кого из известных русских поэтов вы знаете?
Сообщение учителя о А.С.Пушкине и Е.Бакуниной (краеведческий материал) (Слайд №1) (Слайд№2)
Переходя из класса в класс, каждый раз вы будете открывать для себя что-то новое в Пушкине. Ведь он открывается не сразу, не вдруг. У каждого к нему своя дорожка. Есть она и у меня. И вы, я думаю, уже протоптали свою тропинку к Пушкину. Хотелось бы знать, с чего она начиналась?
– Учитель приводит несколько строк сказок.
– А что еще встретилось вам на тропинке к Пушкину? (стихи)
– Можете вспомнить? (строки из стихов)
Своей дорогой к Пушкину шли поэты всех веков. “Солнцем русской поэзии” – называли они Пушкина. Нет такого поэта, который бы не написал хотя бы несколько строк о нем.
– Ребята, а в каком веке жил Пушкин?
– А какой сейчас век?
Больше всего строк о Пушкине осталось в 20 веке. О таком стихотворении, посвященном Пушкину – лицеисту, мы и будем сегодня говорить. А автор этого стихотворения
– Анна Андреевна Ахматова – поэтесса 20 века. (Слайд№3)
– Встречались ли вы с именем этого поэта раньше?
– Значит, именно она поможет вам сделать маленький шаг к открытию Пушкина.
Чтение стихотворения учителем.
А) Задача: Попытайтесь определить, какое оно по настроению и какой цвет соответствует этому настроению.
(Можно использовать для помощи задание № 3)
А теперь еще раз перечитайте стихотворение самостоятельно и подчеркните слова, которые для вас кажутся непонятными.
Б) Словарная работа:
Задание: в “Листках контроля ” у вас есть задание под № 4 .Пользуясь данным словарем, отметьте те слова, которые вам были непонятны.
В) А как А.Ахматова назвала свое стихотворение?
– В Царском Селе.
– почему оно написано с большой буквы? (географическое название, место)
– Из истории Царского Села: (Слайды №4,5)
Г) В “Листах контроля” помещены отрывки из биографии А.Ахматовой “Коротко о себе”.
Ваша задача: познакомиться с отрывками и подчеркнуть в стихотворении те слова , которые совпадают с фактами биографии .
Д) А теперь давайте еще раз перечитаем стихотворение, медленно построчно , и посмотрим, какие еще тайны скрыты по дороге к Пушкину . Ведь А. Ахматова была одной из самых внимательных читателей Пушкина.
– Чтение по цепочке.
1. Смуглый отрок бродил по аллеям (неторопливость, размеренность)
2.У озерных грустил берегов (инверсия, это лирический фрагмент стиха)
Бродил, грустил – глаг. Прош. Вр.
3.И столетие мы лелеем (разг. с нежностью храним; личная, нежная интонация, с нежностью берегут память о любимом человеке; е – зеленый,нежный; автора и ее героя разделяет время, но объединяет пространство – пейзаж)
– Почему столетие? (19в – 20в)
4.Еле слышный шелест шагов (– ш – память о нем.)
– Когда можно услышать?
5.Иглы сосен густо и колко
Устилают низкие пни …(от общего плана – (аллеи, озерные берега) взгляд устремляется
(к иглам сосен, низким пням); пейзаж постоянный у Пушкина, Ахматовой)
– Почему …?
6.Здесь лежала его треуголка
И растрепанный том Парни.
(от реального – к воображаемому: треуголка (Пущин вспоминал: “Форма одежды в лицее сначала была стеснительной, по праздникам: мундир, белый жилет, белый галстук, ботфорты, треугольная шляпа”; том Парни; развертывание образа юного поэта;
– Почему растрепанный? (часто открываемый, зачитанный, любимый)
Рифмы: аллеям – лелеем
Пни – парни
– А о чем может сказать слово здесь?
(Здесь начинает предложение, которое является главным – т.е все, что есть вокруг, для автора наполнено смыслом, потому что все (шелест шагов, треуголка, том) хранит память
О присутствии великого поэта А.С.Пушкина.)
– Все слова, которые вы нашли, удивительно точно помогают передать настроение автора.
Я надеюсь, что все, чем мы говорили на этом уроке, поможет вам подготовиться к выразительному чтению. А также вам поможет памятка, которая лежит у вас на столах.
Е) Подготовить выразительное чтение стихотворения, используя памятку.
– Чтение вслух выразительно.
– А с каким настроением А.Ахматова могла бродить по аллеям Царского Села?
(Выбрать из задания №3)
Настало время подвести итог нашей работы.
– С каким стихотворением мы сегодня познакомились?
– Кому посвящено стихотворение?
– В каком веке жил А.С.Пушкин ?
– В каком веке жила А.Ахматова ?
– В каком веке живем мы ?
– Какое маленькое открытие сегодня вы сделали, знакомясь со стихотворением?
– Давайте вместе попытаемся ответить на этот вопрос.
(Представили: аллеи Царского Села, озерные берега, сосны в парках Царского Села)
(Побывать в Царском Селе,
(Сочинить свое стихотворение о Пушкине
– А это значит, что вы сделали еще один шаг по дороге к Пушкину. И вам еще предстоит сделать много – много новых открытий. А вам я желаю, чтобы они были яркими и незабываемыми. Потому что это всегда интересно. И чтобы рядом с вами всегда находился “ растрепанный том” А.С.Пушкина. Поэтому и домашнее задание будет следующим.(Слайд №6)
1.Дома нарисовать аллеи или парки Царского Села такими, какими вы их представили после чтения стихотворения А.Ахматовой.
2. Кому понравилось стихотворение, можете выучить его наизусть.
Мы читали с вами элегию – грустное стихотворение. Каким его увидели вы, мы можем посмотреть на доску. (На доску прикрепляют цветные карточки)
Ключевые слова: лирика; Ахматова; цикл; сюжет; «поэзия на ходу»;
интерсубъектность; интертекстуальность.
Статья касается проблемы поэтологического сюжета «поэзия на ходу» в цикле А. Ахматовой «В Царском Селе». Последовательный анализ
трехчастного сюжета осуществляется в свете интерсубъектных связей образа героини и интертекстуальных связей второго и третьего стихот- ворений цикла. «Игрушечная» безжизненность героини, ее желание обре- сти бессмертие в виде мраморной статуи сменяется в финале описанием царскосельской прогулки «смуглого отрока» – Пушкина, который в качестве единственного в цикле «подвижного персонажа» (Ю.М. Лотман) осущест- вляет событие «поэзии на ходу».
В данной статье мы попытаемся обосновать понимание трехчастного цикла Анны Ахматовой «В Царском Селе» (стихотворения 1911 года были объединены автором в одно произведение в книге «Вечер», вышедшей в
1912 году) в свете метафоры «поэзия на ходу», реализующейся в финаль- ной части цикла. Теоретическим основанием анализа являются представле- ния С.Н. Бройтмана о поэтике художественной модальности с присущим ей принципом субъектно-образной дополнительности , а также выводы ученого о «внутренней мере неканонической лирики». По его наблю- дениям, она определяется субъектным неосинкретизмом (или интерсубъек- тностью как отношением «я» и «другого») и интертекстуальным уровнем об- разности (отношением «своего» и «чужого») .
Обратимся к циклу и разберем каждое из стихотворений. В первом –
«По аллее проводят лошадок…» – героиня признается в любви «пленитель- ному городу загадок»: «Я печальна, тебя полюбив». Этот адресат героини, после ее рассказа во второй строфе о том, как «душа тосковала, // Задыхалась в предсмертном бреду», и обращения в третьей строфе: «Грудь предчувстви- ем боли не сжата, / Если хочешь – в глаза погляди», – конкретизируется до от- дельного лица. В любовном сюжете первого стихотворения цикла ТЫ-город не просто персонализировался в ТЫ-возлюбленного. В строчках:
Не люблю только час пред закатом,
Ветер с моря и слово «уйди», –
в одном ряду перечисления признаков общего «не люблю» героини оказы- ваются такие характеристики, которые принадлежат и ТЫ-городу («час пред закатом», «ветер с моря»), и ТЫ-человеку («слово “уйди”»). Это второе ТЫ мужчины становится третьим персонажем стихотворения, но благодаря ин- терсубъектной целостности ТЫ-города и ТЫ-мужчины в стихотворении со- храняется диалогическое равновесие «Я – ТЫ».
Любовное страдание не убило героиню, но сделало ее безжизненной:
А теперь я игрушечной стала,
Как мой розовый друг какаду.
Это состояние ничего не чувствующей, словно умершей героини во вто-
ром стихотворении цикла переходит в новую форму.
…А там мой мраморный двойник, Поверженный под старым кленом, Озерным водам отдал лик, Внимает шорохам зеленым.
И моют светлые дожди Его запекшуюся рану… Холодный, белый, подожди, Я тоже мраморною стану.
Здесь диалогическое равновесие в образе героини реализуется отноше- нием «Я – Двойник». Но если в первом стихотворении в создании интерсубъ- ектного ТЫ участвовали разновеликие полюса «город» и «мужчина», то во втором стихотворении такое же качество Я-героини создается более слож- ным путем: мотив двойничества героини с царскосельской статуей осложня- ется интертекстуальными связями.
Испытав в Царском Селе смертельную опасность любви, героиня Ах- матовой в этом же месте находит возможность обрести бессмертие. Сюжет несчастной любви героини в первом стихотворении цикла во втором урав- новешивается сюжетом бессмертия, воплотившимся в образе «мраморного двойника» – и божества, и произведения искусства.
Ахматовское описание царскосельской статуи в строчках «И моют свет- лые дожди / Его запекшуюся рану», «Холодный, белый, подожди» восходит к стихотворению И. Анненского «“PACE”. Статуя мира» (из «Трилистника в парке», книга «Кипарисовый ларец»; стихотворение датируется на основа- нии письма поэта А.В. Бородиной от 2 августа 1905 года) .
Меж золоченых бань и обелисков славы
Есть дева белая, а вкруг густые травы.
Не тешит тирс ее, она не бьет в тимпан,
И беломраморный ее не любит Пан,
Одни туманы к ней холодные ласкались,
И раны черные от влажных губ остались.
Но дева красотой по-прежнему горда,
И трав вокруг нее не косят никогда.
Не знаю почему – богини изваянье
Над сердцем сладкое имеет обаянье…
Люблю обиду в ней, ее ужасный нос,
И ноги сжатые, и грубый узел кос.
Особенно, когда холодный дождик сеет,
И нагота ее беспомощно белеет…
О дайте вечность мне, – и вечность я отдам
За равнодушие к обидам и годам.
Если лирическая героиня говорит о своем «мраморном двойнике», то для автора – Ахматовой – этот мотив «двойничества» позволяет создать ин- тертекстуальную структуру: образ царскосельской статуи в ее стихотворении повторяет черты «статуи мира» в стихотворении Анненского. Это двойное
«двойничество» означает не внешнее тождество героини и «изваяния»: в ах- матовском описании как будто нарочно спрятаны женские черты скульптур- ного изображения. Речь идет о внутреннем «двойничестве»: страдающая ге- роиня находит такую же «страдающую» статую («поверженную», с «запек- шейся раной»).
Заключительная строчка второго стихотворения – «Я тоже мраморною стану» – представляет собой развитие фрагмента из другого произведения Анненского – его лирической трагедии «Лаодамия» (впервые была опублико- вана в 1906). Сближение этих двух фрагментов оправдано и тематически, и грамматически: у Ахматовой образ «мраморного двойника» воспринимается как существо мужского пола («мой двойник», «поверженный», «отдал», «его рану», «холодный», «белый»), что соответствует персонажу Анненского – Гермесу:
Когда веков минует тьма и стану
Я мраморным и позабытым богом, Не пощажен дождями, где-нибудь На севере, у варваров, в аллее Запущенной и темной, иногда
В ночную белую или июльский полдень, Сон отряхнув с померкших глаз, цветку Я улыбнусь или влюбленной деве,
Иль вдохновлю поэта красотой
Задумчивой забвенья…
На основе заданного Анненским мотива превращения божества в ста- тую создается сложное тождество: «влюбленная дева», «поэт» и сам бог Гермес, обещающий через «тьму веков» стать «мраморным и позабытым богом», – все они тяготеют к строчке «Я тоже мраморною стану». Это
субъектно-образное тяготение требует специального исследования из обла- сти интертекстуальных связей «Ахматова – Анненский», что выходит за рам- ки обозначенной нами в начале статьи задачи.
«Игрушечная» в настоящем и «мраморная» в будущем – вот одинаково неживое состояние героини в первых двух стихотворениях. Этот отказ герои- ни от жизни может объяснить ее исчезновение в третьем стихотворении: ее следы обнаруживаются здесь только в множественном «мы», включающем в себя, вместе с героиней, всех тех субъектов, о ком говорилось в первых двух частях цикла («лошадки», Ты-«город», Ты-возлюбленный, «мраморный двойник» и двойник «двойника» – его «лик», отраженный в озере). Героем здесь становится «смуглый отрок». Приведем текст третьего стихотворения цикла в первоначальной редакции, так, как оно было напечатано в книге «Ве- чер» (Цех поэтов. СПб., 1912):
Смуглый отрок бродил по аллеям,
У озерных глухих берегов,
И столетие мы лелеем
Еле слышный шелест шагов.
Иглы елей густо и колко Устилают низкие пни… Здесь лежала его треуголка И разорванный том Парни.
Если в первом стихотворении лирическая героиня переживает в Цар- ском Селе свою «печаль», во втором она страдает уже не как Я, а как «мой двойник», «мое другое Я» в виде мраморной статуи; в третьей же части цик- ла это накопление субъектной сферы завершается новым отношением: «сму- глый отрок», «бродивший» по аллеям Царского Села, и «мы», внимающие его «шагам».
Структура объединения образных элементов первого и второго текстов в третьем очевидна при выделении следующих фрагментов: в первом стихот- ворении героиня видит, как «по аллеям проводят лошадок», во втором – как отражается в «озерных водах» Царского Села статуя, в третьем – как «по ал- леям, у озерных глухих берегов» «бродил» лицеист-Пушкин. Эти лексико- семантические повторы создают хронотоп «нашего» (говоря от лица «мы») общего гулянья в Царском Селе, которое длится вот уже сто лет, начавшись прогулкой Пушкина. В свете такого сюжета «нашей» общей прогулки трех- частное строение цикла актуализирует представление о жанре древнегрече- ской хоровой лирики – «просодии», то есть песни с «троичной структурой», исполняемой «общественным хором» на ходу: «во время шествия в честь бо- жества, при прохождении в его храм» .
Смертельная опасность любви и мысль о художественном бессмертии преодолевается в третьей части цикла вслушиванием в то, чтó звучит в Цар- ском Селе на протяжении ста лет, – в звук шагов «отрока» Пушкина. Срок в сто лет не случаен: в 1811 году, то есть именно сто лет назад, Пушкин был принят в царскосельский лицей.
бря 1829 года, сюжет прогулки поэта разворачивается в строчках:
Вновь нежным отроком, то пылким, то ленивым,
Мечтанья смутные в груди моей тая, Скитаясь по лугам, по рощам молчаливым, Поэтом забываюсь я.
Описание «смуглого отрока» в Царскосельском парке в стихотворении Ахматовой 1911 года вступает в интертекстуальные отношения и с терцина- ми не завершенного Пушкиным произведения «В начале жизни школу пом- ню я…» (1830), свидетельствующими о рождении поэтического вдохновения в лицейский период его творчества:
И часто я украдкой убегал
В великолепный мрак чужого сада,
Под свод искусственный порфирных скал.
Там нежила меня теней прохлада;
Я предавал мечтам свой юный ум,
И праздномыслить было мне отрада.
Любил я светлых вод и листьев шум,
И белые в тени дерев кумиры,
И в ликах их печать недвижных дум.
Прогулка «смуглого отрока» по аллеям Царского Села получает объ- яснение в свете формулы «поэзия на ходу»: О. Мандельштам употребляет это выражение в своем «Разговоре о Данте» (1933) для описания свойственной стиху энергии. Речь идет о такой ситуации, в которой свидетельствующее о творчестве речевое действие («говорить», «рассказывать», «произносить»,
«петь») выражается физическим действием поэта («ходить», «бродить», «гу- лять», «блуждать», «странствовать», «бродяжничать» и т.п.). В истории евро- пейской лирики подобная модель поэтической деятельности автора является свидетельством ее двойственной природы. Мандельштам различал в ритмах Данте его походку: «Мне не на шутку приходит в голову вопрос, сколько подмёток, сколько воловьих подошв, сколько сандалий износил Алигьери
за время своей поэтической работы, путешествуя по козьим тропам Италии. “Inferno” и в особенности “Purgatorio” прославляет человеческую походку, размер и ритм шагов, ступню и её форму. Шаг, сопряжённый с дыханьем и насыщенный мыслью, Дант понимает как начало просодии. Для обозначения ходьбы он употребляет множество разнообразных и прелестных оборотов. У Данта философия и поэзия всегда на ходу, всегда на ногах» .
Итак, согласно метафоре «поэзия на ходу», «бродить» означает «со- чинять стихи», так что «шаг» становится метафорой стихотворной стопы, поэтического ритма. Прогулка Пушкина-лицеиста в Царскосельском парке получает смысл творческой деятельности, «начала просодии». Ахматова развивает этот поэтологический сюжет для слушателя ее стихов: в метафоре
«шелест шагов» различаются и шум от перелистывания страниц книги, и звук шагов гуляющего «отрока». Выделим различные фонемные повторы в конце первой и в начале второй строф: «И ст–олетие мы лелее–м– еле слыш- ный ш–еле–ст шагов. Иглы елей густо и колко Устилают низкие пни…». Перенос фонемной группы еле из первой строфы во вторую подкрепляется повтором группы ст и одиночного л, а также «окружающей» эти аллите- рирующие элементы фонемой и (И столетие – Еле слышный – Иглы елей – Устилают низкие пни). Столетнее внимание к стихам-«шагам» Пушкина по- лучает смысл длительности сложного звукового набора в центральной части ахматовского стихотворения.
Подведем итоги наших наблюдений. В первом стихотворении героиня признается в своем безжизненном состоянии: «А теперь я игрушечной стала».
Во втором стихотворении она находит своего «двойника» в одной из царскосельских скульптур; желание стать такой же «мраморной» переводит мотив безжизненности героини в будущее время бессмертного произведения искусства.
В третьем стихотворении героиня отказывается от своего Я, включаясь в множество всех тех жителей Царского Села («мы»), которые вот уже сто лет (1811–1911) вместе с ней следуют путем Пушкина и в прямом смысле –
«бродя» по тем же аллеям, и в переносном – читая («лелея») созданные им во время тех царскосельских прогулок стихи.
Лотмановская теория сюжета утверждает: «в основе понятия сюжета лежит представление о событии», если «событием в тексте является пере- мещение персонажа через границу семантического поля» . В сюжетном тексте, говорит Ю.М. Лотман, выделяются две группы персона- жей – подвижные и неподвижные. Если неподвижные персонажи подчиня- ются запрету и не могут перейти через границы, то подвижный персонаж – это «лицо, имеющее право на пересечение границы. <…> Движение сюжета, событие – это пересечение той запрещающей границы, которую утверждает бессюжетная структура <…> » .
Выделим в субъектной организации цикла эти группы персонажей. В первых двух стихотворениях фигурируют «неподвижные» персонажи, в третьем – «подвижные». В первую группу входят «лошадки» (их «проводят» по аллеям, они не свободны в своем поведении), сам «город загадок», «мерт- вый и немой», героиня, чувствующая себя «игрушечной», ее «розовый друг какаду» (ведь птица заключена в клетку), ее «мраморный двойник» – царско- сельская статуя. Во вторую группу входят «смуглый отрок» и «мы», которые на протяжении вот уже ста лет прислушиваются к звуку его «шагов». Таким образом, в первых двух стихотворениях цикла Царское Село предстает ме- стом любовного страдания героини и страдания ее «двойника», то есть рав- но статичных «игрушки» и мраморной статуи. Согласно лотмановской идее сюжета, эти образы входят в бессюжетный слой текста. Несмотря на внеш- нее разнообразие мотивов первого и второго стихотворений («проводят ло- шадок», «душа тосковала, задыхалась», «я игрушечной стала», «отдал лик»,
«внимает шорохам», «моют дожди его рану»), героиня остается в мире своих переживаний. Отсюда значимость экспозиции «по аллее проводят лошадок»: на фоне этого внешнего движения в парке бездействие героини еще ощути- мее. В третьем стихотворении цикла эта «неподвижность» страдающей геро- ини прерывается изображением прогулки «смуглого отрока». Не находя ис- точника движения в самой себе, она обретает его в Пушкине. Единственный
«подвижный персонаж» в Царском Селе, он осуществляет в финале цикла событие «поэзии на ходу», «пересекая границу» между прямым и метафори- ческим смыслом образа: прогулка лицеиста означает процесс работы над сти- хом. Чтобы преодолеть границу собственной неподвижности как «игрушки» и «двойника» статуи, героиня должна перейти в сферу «подвижного» персо- нажа и, следуя за «смуглым отроком», стать его читателем.
Участвуя в общем мы, и авторское Я, и ее «двойник» отвечают той па- радигме художественности, согласно которой в поэтическом произведении осуществляется «трехстороннее коммуникативное событие: автор – герой – читатель». В ахматовском цикле происходит «скачок творческой рефлек- сии» – от «автора» к «читателю», что свидетельствует о модернист- ском типе художественности. Характерный для ранней лирики Ахматовой образ героини как «поэта», автора собственных стихов здесь не состоялся; метафора «поэт – путник» скрывает и творческое лицо Пушкина; более того,
«смуглый отрок» предстает лишь читателем стихов Парни.
Цикл Ахматовой представляет собой образец такого модернистского произведения, архитектоника которого «обусловлена коммуникативной си- туацией встречи взаимодополнительных <…> сознаний <…>» . Три стихотворения цикла обеспечивают полноту события этой «встречи» на прогулке в Царском Селе: страдание лирической героини заставляет ее искать духовную опору в произведении искусства – мраморной статуе, но
спасительной оказывается лишь чуткость к «шагам» лицеиста Пушкина, объединяющая в общем «мы» и Я, и ее «двойника», и нас – читателей са- мой Ахматовой.
ЛИТЕРАТУРА
1. Анненский И. Избранные произведения. Л.: Худож. лит., 1988. 736 с.
2. Анненский И. Книги отражений. М: Наука, 1979. 680 с.
3. Ахматова А.А. Вечер. Репринтное воспроизведение издания 1912 года. М.: Книга,
4. Ахматова А.А. Собр. соч. В 2 т. Т. 1. М.: Правда, 1990. 448 с.
5. Бройтман С.Н. Лирика в историческом освещении // Теория литературы. Т. III: Роды и жанры (основные проблемы в историческом освещении). М.: ИМЛИ РАН, 2003. С. 421–466.
6. Лотман Ю.М. Структура художественного текста. М., 1970.
7. Мандельштам О.Э. Сочинения. В 2 т. Т. 2: Проза. М.: Худож. лит., 1990. 464 с.
8. Пушкин А.С. Собр. соч.: в 6 т. М.: Правда, 1969.
9. Тюпа В.И. Неклассическая художественность. Парадигмы художественности // Поэти-
ка: словарь актуальных терминов и понятий. М.: Издательство Кулагиной, Intrada, 2008. 358 с.
10. Фрейденберг О.М. Поэтика сюжета и жанра. М.: Лабиринт, 1977. 448 с.
«Poetry on Foot» in the Cycle of Poems by Anna Akhmatova
«In Tsarskoye Selo»
Key words: lyrics; Akhmatova; cycle; plot; «poetry on foot»; intersubject- ness; intertextuality.
The article deals with the problem of the poetological plot of «poetry on foot» in the cycle of poems by A. Akhmatova «In Tsarskoye Selo». Sequential analysis of the three-part plot is realized with the main attention paid to the intersubjective links of the heroine character and intertextual links of the second and third poems of the cycle. «Toy-like» lifelessness of the heroine, her wish to find immortality in the form of marble statue, is replaced in the final by the description of the «dark boy’s» walk in Tsarskoye Selo – Pushkin’s walk, who, in the capacity of the only
«mobile personage» in the cycle, realizes the event of «poetry on foot».
Невозможно перечислить всех поэтов «золотого века», на которых не оказали бы влияние гений Пушкина, поразительное обаяние его личности, его гуманистическая философия и нововведения в области русского стиха. Влияние его Музы способствовало и формированию лучших поэтов «серебряного века».
Анна Андреевна Ахматова росла и училась в Царском Селе, где витал дух ее любимого поэта. В ее жизни стихи Пушкина занимали особое место. Именно в Царском селе созданы многие стихи ее первого сборника «Вечер». Среди них - посвящение юному Пушкину:
Смуглый отрок бродил по аллеям,
У озерных грустил берегов,
И столетие мы лелеем
Еле слышимый шелест шагов.
Иглы сосен густо и колко
Устилают низкие пни…
Здесь лежала его треуголка
И растрепанный томик Парни,
Да, у своего учителя, любимого поэта училась Анна Ахматова тонкостям поэтического слова: краткости, простоте… В 1916 году рождается стихотворение «Царскосельская статуя». Стихотворение с таким же названием есть и у Пушкина, он, очевидно, как и его ученица, в восхищении останавливался перед фонтаном. Бронзовая статуя дорога Ахматовой:
…Я чувствовала смутный страх
Пред этой девушкой воспетой,
Играли на ее плечах
Лучи скудеющего света.
И как могла я ей простить
Восторг твоей хвалы влюбленной…
Смотри, ей весело грустить
Такой нарядно обнаженной.
С великим интересом исследовала Анна Андреева пушкинское творчество. Примерно с середины двадцатых годов она начала очень тщательно и усердно, с большим интересом заниматься изучением жизни и творчества гения. Это «Пушкин и Невское взморье», «Каменный гость» Пушкина», дополнения к этой статье, «Слово о Пушкине».
«Через два дня его дом стал святыней для его Родины, и более полной, более лучезарной победы свет не видел. Вся эпоха (не без скрипа, конечно) мало-помалу стала называться пушкинской. Все красавицы, фрейлины, хозяйки салонов, кавалерственные дамы, члены высочайшего двора, министры постепенно начали именоваться пушкинскими современниками… Он победил и время, и пространство. Говорят, пушкинская эпоха, пушкинский Петербург. И это уже к литературе никакого отношения не имеет, это что-то совсем другое. В дворцовых залах, где они танцевали и сплетничали о поэте, висят его портреты и хранятся его книги, а их бледные тени изгнаны оттуда навсегда. Про их великолепные дворцы и особняки говорят: здесь бывал Пушкин, или здесь не бывал Пушкин. Все остальное никому не интересно».
Царское Село стало дорогим сердцу Ахматовой местом навеки. Это ее жизнь, это жизнь Пушкина. Много воспоминаний Анны Ахматовой связано с царскосельским парком, Летним садом, где «статуи помнят ее молодой». Вслед за своим царскосельским предшественником Анна Андреевна Ахматова воздвигла себе памятник нерукотворный. И, как два колокола, перекликаются и по сей день век «золотой» и век «серебряный»:
…А там мой мраморный двойник,
Поверженный под старым кленом,
Озерным водам отдал лик,
Внимает шорохам зеленым.
И моют светлые дожди
Его запекшуюся рану…
Холодный, белый, подожди,
Я тоже мраморною стану.
"Воспоминания в Царском Селе" (1814 г.) - одно из самых известных стихотворений Александра Сергеевича Пушкина. Он написал его в 15-летнем возрасте. Стихотворение известно не только своим содержанием, но и тем, что заслужило похвалу знаменитого поэта того времени - Гавриила Державина, который признал талант юного стихотворца.
Стихотворение "Воспоминания в Царском Селе" (1814 г.) несет в себе черты сразу двух и элегии. Его лирический герой перечисляет памятники Царского Села, которые проплывают перед его взором. Это установленная в память об успешной победе отечественного флота над турецкой армией в 1770 году, памятник, появившийся после успеха армады Румянцева опять над турками. На этот раз при местечке Кагул в том же 1770 году. В тексте стихотворения автор вспоминает славных и великих полководцев тех времен, их успехи и поэтов, которые их воспевали.
В стихотворении "Воспоминания в Царском Селе" (1814 г.) герой задумывается о новом веке, который начался совсем недавно. И в нем уже случилось немало событий, потрясших Россию: нашествие войск Наполеона, сгоревшая Москва, покорение Парижа.
В финале своего произведения поэт как бы обращается к поэту нового времени Жуковскому, которого он называет скальдом России. Он призывает всех окружающих восхвалять будущие успехи русского народа.
Анализ стихотворения "Воспоминания в Царском Селе" (1814 г.) всегда направлен на высокую роль поэта в обществе, которую отмечает автор. Пушкин прямо заявляет, что каждой эпохе требуются не только полководцы и отважные солдаты, но и поэты, которые будут вдохновлять героев на их подвиги.
Стихотворение "Воспоминания в Царском Селе" (1814 г.) Пушкина писал осенью 1814 года. Он это сделал по необходимости - собственное произведение требовалось прочитать на экзамене в Царскосельском лицее, где учился поэт.
Открытый публичный экзамен проводился при переходе с младшего на старший курс. Свое участие в экзамене подтвердил известный поэт того времени Узнав об этом, учитель словесности лицеистов Галич предложил Пушкину, который уже неоднократно публиковал свою лирику, написать для этого события какое-то достойное стихотворение.
Незадолго до экзамена прошла репетиция. Такое требование выдвинул министр просвещения при правительстве Алексей Разумовский. Он сам и присутствовал на ней. Тогда-то впервые и представил свое произведение Пушкин. "Воспоминания в Царском Селе" (1814 г.) произвели на всех большое впечатление.
Сам экзамен в Царскосельском лицее проходил в самом начале 1815 года. Приехавший Державин чувствовал себя неважно. Он был стар, а экзамен длился слишком долго. Оживился он, только когда оценивали русскую словесность.
Лицеисты читали наизусть и разбирали стихотворения самого Державина. Он слушал внимательно и с удовольствием.
Пушкин позднее писал, что прочел стихотворение "Воспоминания в Царском Селе" (1814 г.), находясь в нескольких шагах от Державина. Едва закончив чтение, он тут же убежал, не помня куда. Державин был восхищен, он требовал привести к нему поэта, чтобы обнять его. Он сразу заявил, что этот поэт сможет его заменить.
После экзамена Державин попросил, чтобы Пушкин прислал ему рукописный текст стихотворения. Второй экземпляр оказался у его родного дяди Василия Львовича. Так текст стал знаменитым и популярным.
В 1815 году стихотворение опубликовали в журнале "Российский музеум, или Журнал европейских новостей". В 1819 году, работая над первым собранием своих стихотворений, которое так и не вышло, Пушкин переработал текст. Из него он убрал упоминания про Александра I как спасителя Европы.
Включить его в сборник удалось только в 1825 году. Его отправили цензору, в результате в вышедшей книге его не оказалось. Считается, что цензор обратил внимание на то, что Пушкин убрал строфу, посвященную императору. А текст был хорошо известен именно в первоначальном виде. Этот факт не мог остаться не замеченным.
Кстати, в 1829 году поэт создал еще одно стихотворение под таким же названием. Оно начинается со слов "Воспоминаньями смущенный...". Путать эти два текста не стоит.
В судьбе поэта это стихотворение сыграло большую роль. То, что Державин, умерший через год, публично назвал Пушкина своим преемником, произвело большое впечатление на современников. А когда гений Пушкина раскрылся во всей красе, событие стали считать символическим. В нем видели передачу творческой эстафеты из XVIII в XIX век.
Большое влияние на Пушкина оказал и сам Державин. Поэт неоднократно обращался к нему в своих произведениях.
Например, в "Евгении Онегине" фраза "Старик Державин нас заметил / И, в гроб сходя, благословил" вскоре стала крылатой.
С чего следует начать анализ? "Воспоминания в Царском Селе" (1814 г.) - это произведение, в котором поэт переходит от успешных годов XVIII столетия, когда страной руководила императрица Екатерина II, к совсем недавнему прошлому. Он подробно рассказывает о событиях войны против французов, отмечая главные из них: сожжение Москвы и Бородинскую битву. Описывает победоносное шествие русской армии по Европе до самого сердца Европы.
Победу над Наполеоном поэт сравнивает с избавлением от "бича вселенной". Обращение в концовке стихотворения к Жуковскому произвело на того особенно сильное впечатление.
Что еще можно включить в анализ? "Воспоминания в Царском Селе" (1814) Пушкина - это стихотворение, которое содержит в себе явные которым так славился XVIII век. Например, среди других текстов Пушкина его выделяет торжественный слог, которым оно написано.
При этом Пушкин нисколько не чурается использовать архаизмы. Так, описывая то, что происходило во время войны против Наполеона, он упоминает про звон мечей и кольчуг. Но очевидно, что ни того ни другого в XIX веке уже не использовали. Но Пушкин намеренно использует именно эти образы, чтобы придать своему тексту больше возвышенности и торжественности. В действительности же так называемой музыкой битв того времени была артиллерия.
При этом Александр Сергеевич Пушкин в своем стихотворении ориентируется не только на образцы классицизма. В тексте хорошо заметны и явные романтическо-сентиментальные черты.
Самый яркий пример - это описание пейзажа в самом начале стихотворения, которое задает настроение всему тексту.
При этом стоит признать очевидный факт, что само стихотворение носит явно подражательный характер. В нем Пушкин собирает лучшее, что произвело на тот момент старшее поколение поэтов, самым значимым представителем которого и был как раз Державин. Основываясь на их произведениях, Пушкин при этом формирует свой собственный, ни на что не похожий, индивидуальный и уникальный стиль.
Именно это заметил и так высоко оценил Державин, присутствовавший на экзамене Пушкина.
